фото показано с : usa.one

За последние три года на американском издательском рынке появился новый жанр: литература о диктатуре. Его зачинателем был историк Тимоти Снайдер: вскоре после избрания Дональда Трампа президентом США он опубликовал книгу «О тирании: двадцать уроков XX века». Затем появилась работа бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт «Фашизм: предупреждение». После этого плотину прорвало. Поток подобных изданий затопил книжные магазины в Америке — многие из них попали в список бестселлеров The New York Times: «Справочник диктатора», «Как стать диктатором», «Как стать фашистом». Названия, конечно, ироничные. Диктаторы редко читают трактаты профессоров политологии, чтобы учиться правильно править. Потребность в таких книгах с похожими названиями вполне понятна. Кто не хочет понять, куда мы движемся в свете политического кризиса большинства западных демократических обществ и, особенно, Америки времен Трампа? Кому не важно извлечь уроки из залитого кровью опыта истории, чтобы подготовиться к опасностям, которые ожидают нас впереди? Казалось бы, нет ничего более неотложного и более жизненно важного, чем понимание механизма действий диктаторских режимов. Ибо если мы в конечном итоге будем жить при фашистской диктатуре, все другие вопросы станут второстепенными. Соответственно, мы должны подготовиться, быть бдительны и готовы к сопротивлению. Держитесь крепче, вот оно. Поворотный момент, о котором Снайдер предупреждает в своей книге, — это «поджог рейхстага». Согласно его определению, это ключевой момент, который служит предлогом для объявления чрезвычайного положения и приостановления гражданских прав и свобод, как это было в случае поджога рейхстага. Когда разразился корона-кризис, многие предупреждали, что именно этого момента и ждал Трамп, что он собирается воспользоваться чрезвычайным положением, чтобы сконцентрировать в своих руках неограниченные полномочия. Один правитель уже представил модель такого типа действий: венгерский премьер-министр Виктор Орбан, который под предлогом пандемии присвоил себе чрезвычайные полномочия на неопределенный срок. Как ни странно, в Соединенных Штатах такого не произошло. В прошлом месяце обозреватель Росс Даутат опубликовал в The New York Times статью, где отметил различия между поведением Орбана и Трампа. Орбан, утверждает он, жаждет политического влияния, и с этой целью сосредоточил власть в своих руках и в своей партии. Трамп, напротив, похоже, безразличен к возможности концентрации власти. Это отсутствие интереса было ощутимо во время коронавируса. В отличие от Орбана, Трамп не цеплялся за любую возможность, предложенную кризисом. Он предпочел игнорировать пандемию, отрицать ее и относиться к ней, как к неприятности, которая просто мешала его игре в гольф. Его реакция на исключительную ситуацию кажется умеренной по сравнению с реакцией его предшественника Джорджа Буша-младшего, который после событий 11 сентября ввел в действие «Акт о патриотизме». В отличие от него, Трамп бежал от власти, как от лесного пожара, передавая ответственность губернаторам штатов, ибо опасался, что ответственность за любые неудачи будет возложена на него. Основная критика в его адрес касалась не политики жесткого карантина, а как раз неисполнения такой политики. «Реальная политическая власть и управленческие полномочия — это то, чего Дональд Трамп явно не хочет», — пишет Даутат. По его мнению, президент не ищет внимания как средства достижения власти, а, напротив, «заинтересован во власти для привлечения внимания». По крайней мере, в США диктатуры нет. Хотя Трамп симпатизирует таким деспотичным правителям, как Ким Чен Ын и Владимир Путин, но действовать, как они, он может лишь в своем воображении. Как утверждает историк Сэмюэль Мойн, несмотря на то, что многие с трепетом ждали радикального шага Трампа, его, скорее всего, запомнят из-за бездействия. Однако Снайдер считает по- другому. Он уверен, что Трамп намеревается злоупотребить ситуацией, и момент «поджога рейхстага» Трампом еще наступит. Но проблема с ожиданием превращения президента Трампа в диктатора состоит в том, что мы упускаем истинную природу его режима. Трампизм — это не тирания в обличие клоуна, это клоунада в обличие тирана. Многие из критиков президента ждут момента, когда он ограничит свободу слова в Соединенных Штатах и закроет либеральные газеты и телестанции, которые его критикуют. Но цензура и глушение относятся к другому типу режима. После Второй мировой войны политическая гегемония в либеральных демократиях нашла более эффективный способ нейтрализовать критику: выдвигать в центр публичных дебатов пустяковые дела, выталкивая критиков на обочину общественного внимания, пока они не станут выглядеть беспомощными. Трамп добавил еще одну стратегию. Он не заставляет замолчать своих противников, но пародирует их критику, оскорбляя и бросая тень на их образ в глазах общественности. Правое крыло Израиля действует аналогичным образом. Каждое выражение протеста слева становится для премьер-министра Нетаниягу и его сторонников средством для сплочения своих рядов. Ситуация в либеральных демократиях довольно мрачная. Но, характеризуя нынешний кризис, не стоит сразу проводить сравнение с фашистской Италией или нацистской Германией. Социально-политическая ситуация в XXI веке иная. Фашизм возник в ответ на коммунизм в национальных государствах с молодым, отчаявшимся населением. Трампизм появился в постидеологическом обществе, где велика доля пожилых людей. Основной характеристикой этой эпохи, на самом деле, стал распад и раскол центристских сил, а не проблема концентрации власти или чрезвычайных полномочий. Офри Илани, «ХаАрец», В.П. Фото: Jonathan Ernst, Reuters источник »

59 +