фото показано с : usa.one

Третьего июня мы опубликовали статью, которая вызвала возмущение многих читателей, включая многих моих коллег из «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times). В ней содержались доводы сенатора от штата Арканзас Тома Коттона (Tom Cotton) в пользу задействования федеральных войск с целью прекращения мародерства и насилия, которыми в последние дни сопровождались некоторые протесты. Третьего июня в «Твиттере» я прокомментировал наше решение опубликовать эту статью, но поскольку я подумал, что она, наверное, не выходит у вас из головы, и поскольку, она, конечно же, не дает покоя и мне самому, я подумал, что должен написать об этом и на страницах этого издания. Я категорически против идеи задействования федеральных войск. Моя позиция по этому вопросу отражена в позиции редакционной коллегии «Нью-Йорк Таймс», которая критически относится к тому, что президент задействовал федеральные войска в Вашингтоне, яростно защищает протестующих, считая их как патриотами, осуждает жестокость полиции и призывает к радикальным реформам. На прошлой неделе редколлегия предупредила, что первая поправка уже является предметом посягательств в результате злоупотреблений, совершенных полицией в отношении мирных протестующих и журналистов, пытающихся делать свою работу. Я лично боюсь, что если ко всему этому добавить еще и участие войск, это приведет лишь к еще большему насилию против невинных людей. Как пишет наш обозреватель Ник Кристоф (Nick Kristof), «задействование Трампом войск в политических целях станет нарушением наших традиций, подорвет авторитет вооруженных сил и обострит напряженность во всей стране». Третьего июня мы также опубликовали статью бывшего сотрудника Совета национальной безопасности Джонатана Стивенсона (Jonathan Stevenson), в которой он заявил, что правовая основа для привлечения войск является зыбкой. Он также заявил, что Дональд Трамп хочет использовать войска в качестве «идеальной военной поддержки и опоры», и я подозреваю, что в этом он тоже прав. Эта статья основана на других статьях, которые мы опубликовали в последние дни, призывая лишить полицию финансирования, возвеличивая силу протеста, чтобы провести необходимые реформы, и призывая работников прокуратуры жестко действовать по отношению к полицейским, неправомерно использующим силу. Мы опубликовали доводы Коттона отчасти потому, что обязались знакомить читателей «Нью-Йорк Таймс» с полемикой по таким важным вопросам, как этот. Если бы мы публиковали только те мнения, с которыми согласны редакторы вроде меня, это подорвало бы репутацию и независимость издания «Нью-Йорк Таймс» и стало бы предательством по отношению к тому, что я считаю нашей основной задачей — не указывать вам, что думать, а помочь вам думать самостоятельно. Но это, пожалуй, звучит немного банально, особенно в такое тревожное и нестабильное время в жизни нашей страны. И это не решает конкретных проблем, связанных с нашей публикацией этой статьи. Одна из этих проблем заключается в том, что мы узаконили точку зрения Коттона, опубликовав ее в «Нью-Йорк Таймс». Это тот вид проблем, который нас часто беспокоит, особенно в тех случаях, когда мы публикуем статьи террористов, у которых руки в крови. Или статьи авторитарных лидеров, в странах у которых диссиденты сидят в тюрьмах. Решать эту проблему всегда нелегко, и связанную с этим критику всегда трудно игнорировать и отклонять. Но боюсь, что в данном случае мы ввели бы наших читателей в заблуждение, если бы решили, что, проигнорировав доводы Коттона, мы уменьшили бы их значение. Коттон, республиканец и ветеран боевых действий, работает в сенатской Комиссии по делам вооруженных сил и Специальном комитете по разведке. У него есть прямая связь с Белым домом, и в будущем он вполне вероятно будет кандидатом в президенты. То, что он думает, вполне может стать государственной политикой, а значит, его мнение следует изучать, и задавать по нему вопросы. Другое критическое замечание, однако, заключается именно в том, что, поскольку Коттон является сенатором, у него нет недостатка в средствах выражения своих взглядов — и фактически он уже сделал это посредством «Твиттера». Это правда. Но я думаю, что необходимость отстаивать доводы в газетной статье — это совсем не то, что излагать свои доводы в «Твиттере». И хотя Коттон мог бы подробно изложить свои доводы в другом месте, читатели «Нью-Йорк Таймс», возможно, не ознакомились бы с ними и не смогли бы подвергнуть их критической оценке. Но этот ответ, опять же, лишь вызывает дальнейшую критику, согласно которой ведущим рубрики «Мнение» (Times Opinion) не следовало публиковать доводы Коттона, они должны были передать на усмотрение отдела новостей написание новостной статьи о взглядах Коттона. Обозреватель, кратко сформулировав позицию Коттона, мог бы добавить важный контекст и сопоставить его взгляды с взглядами тех, кто с ним не согласен. Это указывает на общую опасность для журналистики рубрики «Мнение» — особенно в цифровую эпоху. Хотя мы стремимся организовать дискуссию, каждая статья выходит в интернет как свой собственный аргумент, а не увязывается с контекстом, не согласуется с определенной обстановкой в рамках попеременного обращения к противоположным мнениям, которые мы отбираем в обобщенном виде. Мы пытаемся преодолеть эту проблему, например, выделяя связи между противоположными доводами. Именно так мы поступили со статьей Коттона третьего июня, связав ее со статьей Стивенсона и мнением редакции. Мы также дали более подробную информацию об авторах в надежде «обеспечить более подробный контекст» их взглядов. И эту информационную рассылку я начал писать, пытаясь обеспечить такой контекст. Но в том, что касается «обеспечения контекста», нет ничего более эффективного, как способность репортера в рамках одной статьи беспристрастно представить целый ряд мнений в сочетании с другими журналистскими материалами. Это серьезная проблема, над которой мы работаем, но которую пока еще не решили. Конечно, основополагающим принципом, определяющим значимость нашей работы, является то, что мы позволяем каждому выражать свое мнение. Но особенно в этот период опасений за будущее страны — особенно в этот момент, когда многие люди чувствуют себя крайне уязвимыми — читатели, столкнувшиеся с доводами, возникшими в условиях разобщенности, с которыми они в корне не согласны, могут почувствовать себя преданными и ошеломленными. И это вызывает у меня беспокойство, которое испытывают и в «Нью-Йорк Таймс»: страх, что, опубликовав статью Коттона, мы подвергли опасности наших коллег, и особенно наших коллег-афроамериканцев. Я воспринимаю это беспокойство серьезнее, чем все остальное. И на фоне страха, что на карту поставлены жизни людей, доводы, подобные доводам о принципах работы ведущих рубрики «Мнение», которые я приводил выше, должно быть, звучат особенно глупо. На протяжении многих десятилетий чернокожие американцы были жертвами жестокого обращения со стороны полиции, и я разделяю опасения, что если отправить на улицы наших городов дополнительное количество войск, жестокости будет еще больше. Коттон и другие представители власти выступают за необходимость задействовать войска, и я считаю, что общественность была бы лучше подготовлена к тому, чтобы выразить свое несогласие и дать отпор, если бы она услышала доводы этих людей и имела возможность на них ответить. Читатели, которые, возможно, склонны противостоять мнению Коттона, должны полностью понимать это мнение и считаться с ним, если они надеются его перебороть. На мой взгляд, гораздо более вероятно, что общество сможет найти правильные ответы, если взгляды и убеждения влиятельных людей будут обсуждаться открыто, а не оставаться непререкаемыми. Но нельзя считать себя правым во всем. Я понимаю, что моя собственная точка зрения может быть ошибочной. … источник »

53 +