фото показано с : usa.one

Информационные агентства сообщили о боевых столкновениях на индийско-китайской границе, о раненых и убитых. В частности, Нью-Дели заявляет о 43 своих погибших военнослужащих и о 35 бойцах НОАК. Несмотря на быстрое разведение войск и уверения в том, что никто не хочет повторения конфликта, а тем более — его эскалации, эта проблема, по сути, остается открытой, а милитаризация вокруг спорных территорий продолжает нарастать… Увы, новости подобного рода были ожидаемы. Два крупнейших по населению государства современного мира, входящие, наряду с США, в первую тройку национальных экономик по ВВП, да еще имеющие общую границу — пусть даже в труднодоступных горных районах, — просто обречены на отношения с мощным конфликтным потенциалом, который всегда существует в скрытой форме, а при определенных условиях неизменно прорывается наружу. При этом, как правило, немалую роль здесь играют внешние факторы. Сейчас все сложилось таким образом, что разногласия между Пекином и Нью-Дели уже не укладываются в мирные дипломатические рамки. Хотя совсем недавно казалось, что это не так: Китай и Индия активно развивали взаимодействие в рамках, например, таких антиглобалистских структур, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и БРИКС (Бразилия–Россия–Индия–Китай–Южная Африка). Они совместно выступали против однополярного мира Pax Americana и «империи доллара», за новую, более справедливую и стабильную систему международных отношений: как экономических, так и политических. Более того, заявленный еще Евгением Примаковым «геополитический треугольник Москва–Дели–Пекин» казался уже состоявшимся фактором глобального баланса сил. Почему же теперь все настолько изменилось, что ситуация выглядит достаточно близкой к осени 1962 года, когда в тени Карибского кризиса разгорелся также индийско-китайский пограничный конфликт в Тибете? Видимо, здесь произошла «векторная суперпозиция» сразу нескольких политических и экономических процессов. Прежде всего, основной конфликт начала XXI века, противостояние между КНР и США, где призом выступает пресловутое глобальное лидерство, становится все более масштабным и затяжным. Причем Америке в нем нужен как можно более быстрый и полный разгром «Красного дракона», в то время как Китай вполне устроит и «формальная ничья», и даже «пиррова победа» Дяди Сэма. Поэтому Вашингтон нуждается в срочном усилении позиций, в том числе за счет привлечения на свою сторону новых союзников и «активизации» союзников старых. Пекин же рассчитывает в основном на уже имеющиеся у него ресурсы: как внутренние, так и внешние, где главную роль играет российско-китайский стратегический союз. Затем, «коронавирусный» кризис затронул, в первую очередь, основных потребителей системы глобальной рыночной экономики — США и Европу (куда необходимо, несмотря на Brexit, отнести и Великобританию). Их рынки «схлопнулись», что привело к существенным проблемам и для экспорт-ориентированной китайской экономики. В то же время Индия, согласно прогнозу МВФ, в 2020 году будет лидером по темпам роста ВВП среди 15 крупнейших экономик мира — она покажет 2,52%. Для КНР аналогичная оценка составила 1,82%, для России — минус 4,67%, для США — минус 5,31%. Иными словами, роль Индии на международной арене в ближайшее время будет становиться все значительнее, вплоть до возможного обретения ею статуса самостоятельного центра силы, чья сфера влияния станет распространяться на все побережье Индийского океана. В-третьих, несмотря на реальную социально-экономическую деградацию в странах Запада, и прежде всего в США, их валюты продолжают играть ведущую роль в мировой торговле и финансовых транзакциях. Напомним, что в валютной корзине МВФ доля китайского юаня сейчас ниже 11%, остальное приходится на доллар, евро, фунт стерлингов и иену. При этом нынешний кризис использован как предлог для беспрецедентной эмиссии этих валют. Достаточно сказать, что только ФРС США за полгода уже «накачала» американскую и, соответственно, мировую экономику минимум на 3 трлн долларов, что больше номинального, по обменному курсу, ВВП Индии в 2019 году. И значительная, если не большая часть этих денег направлена вовсе не на помощь гражданам, пострадавшим от пандемии COVID-19, а на защиту привилегий стран «коллективного Запада» во главе с США. Эти триллионы — «щит и меч» в их руках. Не случайно действующий американский президент заявил о решении «расширить» в этом году саммит «Большой семерки», пригласив к участию в его работе лидеров России, Индии, Южной Кореи и Австралии. Как можно видеть, Китай Дональд Трамп обошел стороной, тем самым обозначив антикитайскую повестку дня. Судя по всему, к этому приглашению с американской стороны негласно приложены и некие «чеки». А конфликт на китайско-индийской границе при таких «входящих», по сути, является сигналом со стороны официального Дели, что у него есть реальная заинтересованность в подписании подобного «чека». Даже кровью. Точно так же, как сама КНР в 1979 году подтвердила договор с США о «политике открытых дверей» атакой на Вьетнам, а свой «поворот на Запад» десятилетием ранее — боями на Даманском и у Жаланашколя. Наконец, Китай на протяжении вот уже многих десятилетий неизменно поддерживал исламский Пакистан, в том числе передав ему ряд технологий, необходимых для создания, хранения и применения ядерного оружия, что является дополнительной угрозой для Индии. Такое прямое соприкосновение трех ядерных держав делает зону Индийского субконтинента одним из самых потенциально опасных регионов мира. С этой точки зрения, те варианты решения пограничных споров, которые Москва продемонстрировала как (полностью) в отношениях с Пекином, так и (частично) в отношениях с Осло и Вашингтоном, хоть их и нельзя считать совершенно окончательными, все же дают определенные ориентиры и гарантии на обозримое будущее. В особенности это касается границы с КНР: Россия была права, пойдя на демаркацию границы со своим юго-восточным соседом в 2005 году. Что же касается нынешнего конфликта между Индией и Китаем, то его дальнейшее развитие или полная заморозка будут зависеть от сочетания указанных выше факторов. источник »

44 +